Unilibrary. Oliy ta'lim muassasalarining yagona elektron kutubxona axborot tizimi.

Ығбал соқпақлары

Ығбал соқпақлары Ш. Сейитовтың туңғыш романы. Романның тийкарғы идеялық бағыты туўған елге болған муҳаббетти жырлаў.

ЧАСОВЩИК ИЗ ЭВЕРТОНА

В сборник вошли три социально-психологических романа: «Грязь на снегу», «Большой Боб», «Часовщик из Эвертона». Четвертый роман, «Мегрэ и одинокий человек», заканчивает серию произведений, посвященных любимому герою самого Сименона и его читателей во всем мире.

Очерки и рассказы. Том 6.

Быстро, легко и плавно несется уютный вагон по прус-ским рельсам; унылый перезвон колоколов, напоминающий благовест в бедный колокол бедной сельской церкви, дает знать, в легких просонках, что мы на станции. Но тело так устало от долгого пути, что не хочется поднять головы от подушки, чтобы взглянуть в окно, посмотреть на местность, на народ; еле-еле подумаешь про себя «станция, мол», пере-вернешься на другой бок, и дремота тотчас снова овладе вает сознанием; чуть-чуть ощущаешь, что поезд тронулся, и опять спишь. Долго так ехал я и спал.

Танланган асарлар

Танланган асарлар

Из деревенского дневника. Том 5.

Никогда русская деревня, русская деревенская глушь не пользовалась в такой степени благосклонным вниманием образованного русского общества, как в настоящее время. Одни, убедившиеся в бесплодности своего интеллигентного существования «в одиночку», ищут или, вернее, полагают найти под соломенными деревенскими крышами недостающее им общество, среди которого и надеются растворить свои умствепные и нравственные силы: другие, напротив, полагают найти под теми же крышами нечто совершенно новое, небы-валое, спасительное чуть не для всего человечества, погиба-ющего от эгоистически направленной цивилизации; третьи интересуются ею просто с экономической точки зрения, стре мясь доподлинно знать степень выносливости деревенской спины в содержимое деревенского камана.

Новые времена новые заботы. Письма из Сербии. Очерки и рассказы. Том 4.

Иван Кузьмич Мясников, купец и фабрикант, покончив дела, за которыми нарочно приезжал в губернский город, возвратился в грязноватый нумер грязноватой гостиницы, приказал запрягать лошадей и стал собираться в дорогу.

Разоренье. Очерки и рассказы. Том 3.

Под общим названием «Разоренья» здесь помещены три ряда очерков, печатавшихся прежде под тремя самостоя тельными названнями: «Наблюдения Михаила Ивановича», Тише воды, ниже травы» и «Наблюдения одного лентяя» По первоначальному плану «Разоренье» должно было соста вить одну большую работу, в которую должен был войти весь материал, распавшийся потом на три части.

Нравы растеряевой улицы. Очерки и рассказы. Том 2.

Принадленка к числу захолустий, она обладает и всеми особенностями местностей такого рода, т. е. множеством вовго покосившегося, полураавалившегося или развалив шегося совсем.

Суд

Из бездонного мрака, из черных глубин подсознания волной, наплывом иадвпгалось что-то красное. Ближе, ближе... вот оно прорвало порог сознания... вспыхнула и забилась мысль: а может быть, это конец... Пол Рибот вздрогнул и, просыпаясь, ощутил мерное покачивание судна, услышал приглушенный гул двигателей. И подумал, уже совершенно ясно и отчетливо: может быть, мне уже не суждено вернуться в Америку. Судно, по-видимому, вышло из гавани, пока он спал. За иллюминаторами . уже не было Iпнпристани высокой пристани Сиэтла, ни фигур провожающих — только медленно плыло послеполуденное октябрьское небо, затянутое низкими тучами.

Очерки и рассказы. Том 1.

Скоро они вошли в небольшую комнатку. В углу горела лампадка перед образом в большом красном кивоте, на кото-ром до самого потолка громоздились просфоры в бумажках, расписанные яйца и другие подобные предметы. По полу расстилались чистые половики, у стен чинно разместилось несколько старых кресел с круглыми спинками.

Г.И.Успенский Полное собрание сочинений.

На следующий день, отправляясь па бульвар, чтобы вести переговоры, он нес с собою такое громадное количество самых разнородных взглядов на наших подруг, что ни считать ни распространяться о них мы не решаемся. Все эти взгляды мпрились, жили в нем одновременно, но едва ли могли быть пригод-ными для осуществления крошечных надежд Софьи Ва-сильевны

Дон кихот часть 2

Посылая на днях Вашему сиятельству мои комедии, вышедшие из печати до представления на сцене, я, если не ошибаюсь, писал, что Дон Кихот надевает шпоры, дабы явиться к Вашему сиятельству и облобызать Вам руки; а теперь я уже могу сказать, что он их надел и отправился в путь, и если он доедет, то, мне думается, я окажу этим Вашему сиятельству некоторую услугу, ибо меня со всех сторон торопят как можно скорее его прислать, дабы прошли тошнота и оскомина, вызванные другим Дон Кихотом, который надел на себя личину второй части и пустился гулять по свету; но кто особенно, по-видимому, ждет моего Дон Кихота, так это великий император китайский, ибо он месяц тому назад прислал мне с нарочным на китайском языке письмо, в котором просит, вернее сказать умоляет, прислать ему мою книгу: он-де намерен учредить коллегию для изучения испанского языка и желает, чтобы оный язык изучался по истории Дон Кихота. Тут же он мне предлагает быть ректором помянутой коллегии. Я спросил посланца, не оказало ли мне его величество какой-либо денежной помощи. Тот ответил, что у его величества и в мыслях этого не было.

Лоренс Стери. Жизнь и мнения Тристрама Шенди. джентльмена. Сентиментальное путешествие по Франции и Италии.

Когда 1 января 1760 года в Лондоне поступили в продажу два первых томика «Жизни и мнений Тристрама Шенди, джентльмена», их автор, провинциальный йоркширский пастор Лоренс Стерн, был совершенно не известен ни критике, ни читающей публике. Судьба книги казалась настолько сомнительной, что столичный издатель Додели, которому Стерн предложил свою рукопись, отказался пойти на риск и согласился только принять на комиссию небольшую часть тиража, отпечатанного йоркским типографщиком.

Джонатан Свифт. Сказка бочки. Путешествие Гулливера.

В этом томе представлены два самых значительных произведения вели кого английского сатирика Джонатана Сапфта (1667-1745), «Сказка бочки была написана им в основном в 1696-1697 годах, то есть тридцати лет от роду, это его первый крупный опыт в области сатиры. После нескольких лет без успешных попыток найти себя в жанре стихотворной оды, Свифт угадал, нако вец, свое истинное призвание. В книге дава сатира на все, что Свифт считал устаревшим, изжившим себя или вредным в литературе, науке и религии. Это, в сущности, широкий пародийный и сатирический обзор духовной жизни Англия, да и всей Евроты XVII века, в которой автор определяет свою плаз цию и место.

Вальтер Скотт. Пуритане. Легенда о Монтрозе

Мало кто из великих писателей прошлого пользовался такой при-жизненной славой, как Вальтер Скотт. Его романы переводились на все европейские языки, им зачитывались миллионы читателей во всех концах Европы, и в каждой стране он находил последователей и учеников. Его именем называли целую эпоху литературного развития. И это про-должалось долго. Затем слава его пошла на убыль. Он перестал быть спутником новых поколений. Перед европейским обществом и почти в каждой стране одновременно возникали новые задачи, требовавшие для своего решения новых художественных форм. Наше время, столь непо-хожее на «эпоху Вальтера Скотта», вновь открывает в его творчестве общественные и нравственные проблемы, которые долго еще не исчез-нут с европейского горизонта.

ЧЕРНАЯ МОЛНИЯ

Где-то в немыслимой дали, за миллионы световым лет отсюда, радио разнесло рев фанфар, но до нее долетел лишь чуть слышный отзвук. Опять послышался лай, и мучительная боль вновь привела ее к шаткому мосту, соединявшему маяк с берегом. Джаспер все лаял и лаял. Волпы разбивались о прибрежные скалы, ветер хлестал по башне маяка, а его свет рассекал тьму зелеными вспышками. Радуга арочного моста, паромы, снующие по блестящей глади воды, огни причалов, колеблющиеся от зыби,— все проносилось в ее возбужденном мозгу в диком, фантастическом танце па фоне пеба, где поднимались светящиеся коробки небоскребов и бегущие неоновые буквы отправляли ввысь таинственные послания.